Строительство Троицкой церкви

Строительство церкви началось два века тому назад, в царствование Екатерины II, которая утвердила генеральный план участка земли ранее находящегося за городовым валом, то есть длинной земляной насыпью. Так, на тогдашнем плане появились нынешние современные улицы Пушкинская, Среднемосковская, Ф. Энгельса. Согласно этому плану была перенесена главная дорога, по которой ездили в Москву. Перенесена она была со Старо-Московской улицы на Большую Московскую, которая после строительства стала второй по важности городской магистралью, и по которой направлялись торговые экипажи в разные города России.  Городская магистраль, по обеим сторонам была застроена жилыми домами дворян и купцов, последние на первых этажах своих домов непременно держали торговые лавки. Дома тогда стоились из камня, были прочными и красивыми, не похожими друг на друга, как сейчас, да и камень был не то, что сейчас, серый кирпич или блок. Но все же тогдашнему новому облику центральной улицы чего-то хватало… Конечно же не хватало храма.

Весной 1779 года по ходатайству правящего воронежского епископа Тихона  III (Малинина), Синод русской православной церкви разрешил строительство новой церкви во имя Святой Троицы. Губернатор Потапов дал указание отвести место за городским валом для строительства будущей церкви. Строительство началось в том же 1779 году. Митрополит Киевский и Галицкий Евгений, кстати, уроженец Воронежской губернии, говоря об истории Троицкой церкви, отмечал, что она «вновь начата строением в 1779 году». В связи с высказываниями митрополита можно предположить, что Троицкая церковь ранее уже была в городе, но по каким-то причинам ко времени строительства новой она перестала действовать. Смею предположить, что старая церковь была выстроена на другом месте, из дерева, как и многие другие церкви в старину, а поэтому могла сгореть, что происходило в те времена довольно-таки часто.  

К сожалению, не дошли до нашего времени ни документы, свидетельствующие о строительстве новой каменой церкви, ни ее проект. Не известен нам и архитектор. Не можем мы узнать, кто виновен, в том, что 30 июля 1789 года почти достроенная церковь обрушилась, осталась невредимой лишь трапезная, состоящая из одного этажа. Вот и задумаешься, много ли изменилось в настоящее время, с приходом новых строительных технологий. Здания, как и тогда рушатся, виновные не находятся…

В трапезной в 1781 освятили придел в честь Смоленской иконы Божией Матери, которая стала, по сути, действующей церковью. Затем бывшая трапезная неоднократно ремонтировалась, перестраивалась, и в 1795 году придел был вторично освящен. Видимо, наученные «горьким» опытом строители, вскоре после обрушения старого здания начали тщательно и добросовестно возводить новое здание Троицкой церкви, которая вскоре стала собором. Работа по строительству велась долго, перед началом её был составлен новый проект. Архитектор его разработавший, как и предыдущий, нам также не известен, не дошли до нас и новые чертежи собора.  Отстроено новое здание без внутренней отделки было в 1805 году, а до 1822 года велись работы по внутренней отделке здания. В 1818 году построили трехъярусную колокольню. Троицкий собор был очень красив и величественен, выстроен в стиле ампир или поздний классицизм. Купол его имел высоту 52 с половиной аршина (37 метров), а колокольня — 57 аршин (40,5 метра). В 1858 году были проведены работы по реконструкции собора, построена система отопления, он стал отапливаться амосовскими пневматическими печами, был произведен ремонт внутренней отделки, стены отделали под мрамор, снаружи собора по обе стороны над боковыми входами устроили фронтоны с четырьмя колоннами. В таком виде собор простоял до революции, и ничего в его внешнем виде не менялось.

Автор, вышедшей в 1922 году книге «Старый Воронеж», Ю. Успенский описывал собор вот такими словами: «Великолепные, выступающие из стен здания портики, опирающиеся на роскошные коринфские колонны, с соответственными пилястрами на стенах храма, украшают нижний четверик корпуса собора. Второй этаж храма представляет из себя куб с усеченными углами; стены и усеченные углы украшены стройными колоннами; на верху вазы; обширные полукруглые окна с мелким переплетом. Особенно хороша колокольня. Под нижним, украшенным портиком, ярусом стоит полуярус с большими рустованными нишами; над ним — ярус с ионическими элегантными портиками на четырех колоннах, и верхний ярус с тремя колоннами по углам, увенчанный стройным куполом с часами и шпилем».

Троицкий собор в 19 веке

Троицкая Смоленская церковь была церковью совсем недолго, потому, что в 1836 году главный городской собор, коим являлся Благовещанский, стал собором Митрофановского монастыря и утратил значение приходского. Кафедральным собором стал Смоленский храм. Смоленский храм в то время, был самым красивым в городе, так как воронежские власти того времени не скупились  на его строительство.

В смоленском храме находилась особо чтимый список иконы Смоленской Божией Матери. Икона была престольной, написана в XVII веке и находилась прежде в ризнице епископа Митрофана.

Благодаря жертвователям, среди которых были титулованные особы и богатые купцы, храм по истине выглядел величественно и благолепно. Среди жертвователей были почетные горожане: графиня Анна Орлова-Чесменская (1785-1848), которая, судя по сохранившимся источникам, завещала собору три тысячи серебром, купец Антон Михайлов (1804-1874), купчиха Александра Андронова (1816-1883), сестра поэта Алексея Васильевича Кольцова, а также семейство не менее знаменитого на весь мир воронежского поэта Ивана Савича Никитина. Никитины были постоянными прихожанами Троицкого Смоленского собора.

На колокольне собора были устроены большие часы, которые били каждую четверть часа, а также вызванивали мелодичным звоном минуты. Их звон доносился на всю округу. В то время они были единственными часами с наружным циферблатом и боем.

Имя еще одного известного человека, уроженца земли воронежской, связано с Троицким Смоленским собором, это Андрей Платонович Платонов. В созданной, в 1896 году при соборе приходской школе, учился будущий писатель, который был еще в нем и крещен по принадлежности, так семья Платоновых проживала в слободе Ямской.

Известно, что собор занимался активной благотворительной деятельностью, так в 1858 году при соборе устроили богадельню, в 1893 году учредили попечительство о нуждах несостоятельных прихожан.

Кафедральный собор имел большой штат служителей, в него входили настоятель в сане протоиерея, ключарь, два священника, протодиакон, два иподиакона, два псаломщика, архиерейский хор, который пел на клиросе. Собор имел большое количество имущества. В собственности у него были 112 десятин земли, с которых собор имел солидный доход, поскольку сдавал землю в аренду.  Из казны выделялись значительные средства, которые шли на жалование штатным служителям. Есть документальные подтверждения, что на ремонт собора ежегодно выделялись денежные средства в размере четырех тысяч ста пятидесяти одного рубля в год.

Спустя полвека в соборе был устроен придел во имя святителя Николая. По штату 1805 года настоятелем храма был протоиерей и одновременно профессор семинарии Иван Зацепин (ок. 1777 — после 1853), с ним служили священник Прохор Смирнский (1763 — после 1815), диакон Иакинф Попов (ок. 1759 — после 1809), два дьячка и два пономаря. Приход насчитывал 173 дома, 713 душ мужского пола и 800 женского.

Первым настоятелем с момента преобразования Троицкой Смоленской церкви в кафедральный собор был протоиерей Михаил Подзорский (1783-1851), который прослужил в соборе до своей смерти, с ним служили ключарь Михаил Скрябин (1810-1893), священники Владимир Замятнин (1790-1847), который приходился прадедом всемирно известного  археолога Сергея Замятнина. Служили в соборе Михаил Тимофеев († 1861). После смерти первого настоятеля Подзорского, его место занял протоиерей Павел Эсманский (1808-1863). С 1900 года настоятелем собора состоял протоиерей Алексий Спасский (1849-1920). Протоирей Алексий около пятнадцати лет прослужил ректором воронежской духовной семинарии. Был очень умён и образован. В 1907 году воронежцы избрали его в Государственную думу третьего созыва, он служил депутатом от партии октябристов. С октября 1907 по 1912 год большей частью пребывал в Петербурге, куда его призывали обязанности депутата III Государственной Думы. В 1913 году он стал первым и единственным в Воронеже митрофорным протоиереем. Был расстрелян в 1920 году, вместе с другими воронежскими священниками.

Еще одним депутатом Государственной Думы, только четвертого созыва был избран служитель Смоленского собора, ключарь отец Георгий Алферов (1858-1923), он служил в соборе с 1900 года. Обязанности депутатов отнимали у служителей много времени, они часто выезжали в Петербург, где тогда находилась Дума, поэтому их обязанности зачастую выполняли другие священники – отец Андрей Скрябин, который служил в соборе с 1887 года, и отец Василий Милованов, состоявший в штате и служивший с июля 1906 года. Старостой собора был купец Николай Иншаков.

Троицкий Смоленский собор в начале 20 века

На начало двадцатого века Троцкий Смоленский собор насчитывал более двух тысяч прихожан, среди которых были в основном богатые и известные, и не только в Воронеже, люди.

Если посмотреть сохранившиеся до нашего времени фотографии и открытки утраченного собора, то можно понять, что собор представлял собой целый комплекс, состоящий из огромной территории. По нашим меркам территория собора составляла более четырех тысяч квадратных метров.  На территории собора местным купцам в аренду сдавалось одиннадцать двухэтажных лавок, которые приносили немалый доход, как купцам, так и собору. Шесть каменных домов причта, также входили в соборный комплекс. Смоленский собор вполне мог бы стать главным собором Воронежа, но первое место в нашем городе занимал все же Благовещенский монастырский храм, поскольку Архиепископ Анастасий, возглавлявший Воронежскую Епархию в то время, жил в монастыре и чаще всего служил там. В Троицком соборе архиепископ служил реже. Обязательно Владыко служил в Троицком соборе на престольный праздник.

В соборе в течение лишь 1900 года служили: священники (кафедральный протоиерей Иоанн Васильевич Адамов, ключарь собора протоиерей Павел Алексеевич Орлов, протоиерей Митрофан Иванович Романовский, вышеупомянутый Андрей Михайлович Скрябин, епархиальный наблюдатель протоиерей Василий Платонович Дорошевский), диаконы (протодиакон Александр Николаевич Евфимов, Василий Попов, Павел Мануйлов, Петр Жидков) и два псаломщика (Евгений Акимов и Василий Комаров).

Троицкий Смоленский собор после революции 1917года

После революции 1917года Троицкий Смоленский собор действовал до 1932 года и то, во многом, только потому, что был занят обновленцами. В декабре 1918 по требованию новой безбожной власти из собора было изъято огромное количество ценностей, по составленным реестрам значилось более 30 единиц имущества. Это богослужебные сосуды, кресты, потиры, лампады, евангелия и иконы в серебряных окладах. Многие годы имущество собиралось служителями собора, и не только жертвовалось состоятельными прихожанами, но и приобреталось за счет пожертвований малообеспеченных горожан. Так, в числе драгоценностей, согласно составленным реестрам значился позолоченный ковш, пожертвованный купцом Иваном Титовым, который его купеческому роду был подарен, императрицей Анной Иоанновной.

На этом разграбление собора советской властью не закончилось. В 1921-1922 годах было изъято имущество в фонд помощи голодающим, которое отправили в Москву. Вывезли около 200 килограммов золотых и серебряных изделий, которые потом были переплавлены и проданы неизвестно куда.

С 1920 года служение в соборе было значительно затруднено, а потом и вовсе кафедральный собор оказался в руках обновленцев. В 1922-1923 году в соборе устроили пастырские курсы для священников-обновленцев, которым тоже не суждено было долго пробыть в соборе.

2 марта 1932 года власти приняли следующее решение: «Принимая во внимание, что в наказах избирателей 30/31 годов горсовету имелся целый ряд требований о закрытии Смоленского собора; имеется материал (протоколы собраний заводских и общественных организаций и подписи их до 10 тысяч человек), требующий закрытия Смоленского собора; по перепланировке Воронежа все место, на котором находится собор и прилегающие к нему здания, отводятся под новое строительство со сносом всех построек на этом месте, — решение горсовета от 21.2.1932 года о закрытии Смоленского собора утвердить. Собор передать управлению по постройке магистрали Москва — Донбасс для конторы, чертежной и технической библиотеки».

Так оборвалась почти столетняя история нашего кафедрального собора.

По приказам безбожной власти, в соборе, вплоть до 1960 года, располагались железнодорожное управление, хлебопекарный завод № 3.

В 1941 году планировалось снести еще существовавший купол колокольни и на реконструированной башни установить бывшие «михайловские часы». Но этого не удалось осуществить, потому, что началась Великая Отечественная Война. В годы войны здание собора, как и многие другие здания Воронежа, было сильно разрушено. Бомбами были подорваны колокольня, разбит купол. В 1943 году удалось немного подремонтировать здание, и там снова заработал хлебозавод.

«Мерзость запустения», вот, что можно было сказать про когда-то выделявшийся своим благолепием, собор. Повсюду грязь и сырость, от которой отваливалась наспех замазанная штукатурка, и уже невозможно было забыть, что именно в этом здании служились службы Творцу, так как повсюду смотрели на рабочих хлебозавода Святые Божьи Угодники, напоминая о неотвратимом наказании за попрание веры православной.

Но и после пережитой войны, люди не одумались. Собор так и не восстановили. И на месте окончательно снесенного собора построили безликое однообразное здание, которое занял научно-исследовательский институт связи.

Настоятели, ключари Троицкого Смоленского собора

Михаил Перцев (1779 — 1794)

Уар Ненарокомов (1795 — 1800)

Димитрий Малинин (1800 — 1802)

Иоанн Зацепин (1802 — 1806)

Прохор Смирнский (1807 — 1815)

Алексий Лебедев (1815 — 1831)

Владимир Замятнин (1831 — 1836)

Михаил Подзорский (1 сентября 1836 — 19 мая 1851)

Михаил Скрябин (1836 — 1844)

Владимир Замятин (1844 — 1847)

Павел Эсманский (1847 — 1851)

Павел Эсманский (1851 — 6 февраля 1863)

Евфимий Светозаров (1851 — 1863)

Михаил Скрябин (февраль 1863 — 16 сентября 1887)

Алексий Попов (1863 — 29 октября 1872)

Иоанн Адамов (1872 — 16 сентября 1887)

Иоанн Адамов (16 сентября 1887 — 5 июня 1900)

Павел Орлов (16 сентября 1887 — 14 декабря 1900)

Алексий Спасский (18 июля 1900 — 1920)

Георгий Алфёров (21 декабря 1900 — 1920)

Георгий Алфёров (1920 — 1923)

Пётр Сергеев (1922 — 25 марта 1923)

Тихон Попов (1923 — 1928)

Иоанн Аскоченский (1928 — 1932)

Приемником Троицо-Смоленского собора стал храм во Имя Святой Живоначальной Троицы,

Приход храма основан в 2000г, храм строился с 2001 по 2017г, освящен 1 октября 2017г. Святыней храма является Икона Божией Матери «Троеручица». Настоятель храма протоиерей Александр Дубанов. Текст по истории храма находится на стадии набора и в скором времени появится на сайте, просим ваших молитв.

This slideshow requires JavaScript.

Дни памяти: 1 /14 марта, 21 мая /3 июня (Собор Уфимских святых)

Мир стремительно меняется с каждым днем, и переменам этим нет конца. Но есть в нашей жизни неизмменяемое. Это – церковь Божия, вера православная и люди, ее исповедующие. Мы знаем святых жен первых веков христианства, ставших живым воплощением евангелия. Сегодня же  именно в России непрерывно пополняется сонм святых жен, при жизни ревностно и пламенно служивщих Богу, одна их них – святая старица Зосима Эннатская. До нас дошел единственый ее портрет, на нем старица – игуменья, прожившая на земле 115 лет, сидит с посохом и четками в руках, смотрит строго и серьезно, но с такой любовью… Во взгляде – решимость и воля. Из жития старицы известно что она исцеляла страждущих от лютых недугов, запрещала духам злобы мучить людей. Мы познакомим читателя с этой удивительной святой башкирской земли.

Евдокия Яковлевна Суханова родилась 1 марта 1820 года в селе Сенцовка Оренбургской губернии в крестьянской семье. Верующие родители воспиты­вали дочь в вере и благочестии, девочка с детства была кроткой, трудолюбивой, любила молитву и с юных лет желала посвятить себя Богу. Но родители настоя­ли на том, чтобы Евдокия вышла замуж, и выдали ее за богобоязненного, небогатого молодого человека. Вскоре у молодых супругов родился сын. Спустя годы муж Евдокии погиб на русско-турецкой войне, а сын погиб на охоте. Потеряв самых дорогих ей людей, Евдокия решила уйти в монастырь. Интересен тот факт, что оставшаяся вдовой невестка позже стала келейни­цей старицы и не покинула ее до самой кончины. Она не приняла постриг, но всегда была рядом с матушкой.

Свой иноческий путь Евдокия начала в Эннатском Покровском монастыре, приняв постриг в мантию с именем Евникия.

Монастырь этот располагался на территории Стерлитамакского кантона, входившего в состав Уфимской епархии, и был создан стараниями поме­щиков Дмитрия и Софьи Эннатских. Благочестивые супруги, приехав в эти места в конце XIX века, были восхищены их красотой и решили построить здесь храм в честь святителя Николая Чудотворца, снача­ла деревянный. Там же было учреждено создание женской общины. В феврале 1898 года община была обращена в женский общежительный монастырь, торжественно открытый в сентябре того же года епископом Иустином (Полянским).

Уже после смерти Дмитрия Эннатского, в 1900 году, Софья решила здесь построить вели­колепный Покровский собор, возведение которого завершилось к самому началу XX века. Ныне собор восстановлен и является жемчужиной Уфимской епархии.

В Покрово-Эннатском монастыре до революции проживало более трехсот сестер. На обширной тер­ритории обители располагался чудесный сад с плодо­выми деревьями, росли кусты смородины и малины. На участке леса, называемом сестрами «Малинкой», держали улья с пчелами, были у монастыря свои пекарня и мастерские, из которых особенно слави­лись швейные. В 1912-1917 годы настоятельницей монастыря была игумения Антонина, а последней его настоятельницей стала матушка Зосима.

Известно, что матушка Евникия (до принятия вели­кой схимы с именем Зосима) пешком неоднократно ходила через Турцию в Иерусалим. Последний раз она была на Святой Земле в 1912 году. В одно из таких паломничеств Иерусалимский патриарх подарил ей посох, который сейчас хранится в раке с ее мощами. А однажды, когда она шла по одной из улиц Святого Города, ее, маленькую и сухонькую старушку, под­хватил на руки какой-то огромного роста юродивый в одной повязке на бедрах и воскликнул: «Зосимия, Зосимия, Зосимия! Тебя в схиму будет постригать Андрюша Уфимский, князь Ухтомский!»

Матушка очень любила уединение и тишину и непрестанно молилась. Из жизнеописания святой известно, что во время своего пребывания в монасты­ре святая Зосима нашла источник, у которого творила молитву. Позже старица многих страждущих благо­словляла брать воду из него. После посещения источ­ника многие люди получали исцеление от тяжелых недугов. Впоследствии вблизи источника был устроен скит в честь Святой Троицы с часовней и пчельником.

«Вода из источника, который она ископала, целебная, — рассказывает архимандрит Покрово- Эннатского монастыря отец Николай (Чернышов). — Самое интересное, что больше исцелений получают мусульмане. Но, может быть, это оттого, что право­славные паломники приехали-уехали, мы и не знаем, что произошло дальше, а люди, живущие здесь, возвращаются в монастырь и рассказывают о благо­датной помощи, которую получили». Теперь в День Святого Духа каждый год от монастыря до святого источника совершается крестный ход, в котором уча­ствуют более 1500 человек.

Во время гонений на Святую Церковь, прибли­зительно в 1919 году, матушка Евникия приняла великую схиму с именем Зосима. Постриг совер­шил епископ Уфимский и Мензелиновский Андрей (Ухтомский) (пребывал на Уфимской кафедре с дека­бря 1913 года по 1920 год). С момента принятия схимы и до конца жизни матушка Зосима, по древней монашеской традиции, спала в кипарисовом гробу, привезенном ею в 1912 году из Иерусалима.

В 1920 году Покрово-Эннатский монастырь пре­образовали в трудовую коммуну, а в 1923 году и вовсе закрыли, арестовав всех насельниц. Матушку Зосиму не арестовали только потому, что ей было уже за 100 лет.

Вспоминает схиархимандрит Серафим (Томин) (1923-2013 гг.), который очень много сделал для про­славления матушки Зосимы и много рассказывал о ней своей пастве со слезами на глазах: «Когда монастырь закрыли, сотрудники ГПУ прямо в гробу повезли ее по селам. Везут, начальник ГПУ ругается: «Такая-сякая! Возись еще с ней!» А матушка ему гово­рит: «Что ты меня ругаешь, я в гробу лежу, никуда не денусь. А ты, сынок, беги скорее домой. Сейчас твоя жена пошла за водой с коромыслом, упала и умерла!» Он со злобою в ответ: «Ты что городишь, я только вот пришел из дома, ничего там не случи­лось!» Однако его товарищ настоял: «Ты все-таки сбе­гай домой, посмотри!» И действительно, жена его как несла воду, так и упала на пороге, лежит без­дыханная в луже рядом с ведрами».

После закрытия монастыря матушка Зосима посе­лилась в селе Ново-Архангеловка, в маленькой келлии, построенной во дворе у одного благочестивого семейства. И потекли, как к источнику живой воды, к ее келлии люди из разных, даже далеких, областей: Уфимской, Челябинской, Самарской, Саратовской… Ночью она молилась, а днем принимала людей. Ей был дан от Бога дар исцеления тяжелейших болез­ней, изгнания из людей нечистых духов. По молитвам подвижницы исцелялись безнадежно больные люди, многие, не имевшие возможности передвигаться само­стоятельно, уходили от нее сами.

Из воспоминаний схиархимандрита Серафима (Томина): «Я родился в 1923 году в бедной крестьян­ской семье в селе Бараково Шарлыкского района Оренбургской области. Был первым сыном своих родителей — Константина Леонтьевича и Александры Григорьевны Томиных. Мои родители рассказывали, что мама заболела грудницей и не могла кормить меня грудью. Кормили искусственно — был такой специаль­ный рожок, через него мне давали молоко и каши. Не брал грудь и у других кормилиц, плакал и выпле­вывал. Когда прорезались зубки, стали мне давать птичье мясо, но я и его не мог принимать, с плачем выплевывая.

Когда мне исполнилось три года, у меня, как у рахи­тика, ножки оставались скрюченными. В райцентре Шарлык в те годы жил осужденный за веру и выслан­ный из Москвы профессор Александр Афанасьевич Барынин. Прежде он был личным врачом многих руководителей государства. Осмотрев мои ножки, он сказал, что это «болезнь не физическая» и, пожа­лев меня, посоветовал обратиться к схимонахине Зосиме из Эннатского Покровского монастыря.

Положившись на милость Господню, родители решили везти меня к старице… Мои родные — мама, тетя Фекла, которая была моей няней, и бабуш­ка Евдокия Васильевна, помолившись перед доро­гой и дав обет в пути ничего не вкушать: «Когда возьмем у матушки благословение, тогда и будем кушать», — рано утром отправились в путь… Дорога шла через небольшую гору, в народе она называется Прямица. Родные не удержались и на горе, нарушив свое обещание, наелись. У келлии матушки Зосимы всегда толпилось много народа, приезжавшего даже и из соседних областей. Днем и ночью к ней ехали. Она исцеляла и людей, и скот. У кого вещи пропа­дали, она говорила, где их искать, но имен воров не указывала. Такая благодатная была старица.

В тот момент, когда мы подъехали, матушка сама вышла из келлии. Увидев нас, она укоряюще про­изнесла: «Я вас не приму! Как вам не стыдно! Вы дали обещание — «Пока не возьмем благослове­ние у матушки Зосимы, кушать не будем», — а сами на Прямице остановили жеребца… и наелись. Я вас не приму!» Родные мои заплакали…Матушка Зосима потом обратилась к моей маме: «Ну, молодушка, иди ко мне с ребеночком!» В келлии у старицы мама спешно принялась объяснять: Да вот, матушка, первый сыночек, несчастный совсем, я грудью его не кормила …Как бы он пил твое молоко? Ты доишь корову — корова буйная, брыкается, а ты черным словом ругаешься…Матушка, он и мяса не ест.Не будет монах мясо есть, разве монахи мясо едят? Он будет на Афоне, в высоком сане, и помрет на Афоне. Мясо он совсем есть не будет, как и последний твой сын.

Так оно и вышло: я монах и мясо ни разу в жизни своей не вкушал, и мой младший брат, четырнад­цатый ребенок в семье, тоже никогда мяса в рот не брал.

Была у матушки Зосимы кипарисовая кадочка, в ней она хранила святую воду из реки Иордан. Старица помочила мои скрюченные ножки в этой воде, и они тут же выпрямились. «Будет стоять! Будет стоять! Будет стоять!» — трижды сказала она. Перекрестила мне макушку, поцеловала… Родных она простила и на дорогу дала им святой воды. И что за радость была, что за веселье, когда весь обратный путь я ехал, стоя на своих исцеленных ножках!

В 1934 году мой отец был председателем сельсо­вета в Бараково. У него, как председателя сельсове­та, были тарантас и прекрасный племенной жеребец, который стоил больших денег. Как-то в начале Петрова поста отца вызвали на заседание в Шарлык. После заседания он с товарищами немного выпил и, возвращаясь из райцентра, не смог управлять лошадью. У развилки дорог на Бараково и Мустафино отпряг жеребца, дал ему сенца, привязал к тарантасу, а сам лег спать под тарантас. Проезжали мимо двое татар из Мустафино, отвязали жеребца и увели его.

Проснувшись и не увидев жеребца, отец сразу протрезвел и поспешил домой. Несколько дней всем селом искали по всем оврагам — нигде жеребца не было. Отец лежал на кровати и плакал. За потерю такого ценного жеребца ему грозила тюрьма, а дома оставались жена с семью детьми…

Бабушка решила идти к матушке Зосиме… До Сенцовки, где тогда жила матушка, было больше пятидесяти километров. Мне было одиннадцать лет, и я попросился, чтобы бабушка взяла меня с собою. Надела она лапти, и мы пошли. Всю дорогу шли и плакали, молились, вброд перешли реку Салмыш и очень устали…

Матушка Зосима жила отдельно в маленькой келлии во дворе одних благочестивых хозяев. Вся улица перед келлией матушки была запружена страждущими людьми. А люди шли больные, были и психически боль­ные, связанные цепями; вели к ней и больную скотину…

Две монахини под руки вывели из келлии матушку, она была в монашеской схиме. Роста она была неболь­шого, ей было сто четырнадцать лет, от старости веки ее не закрывались, но глаза смотрели на людей с необыкновенной любовью. Она медленно осени­ла людей крестным знамением и благословила. Все поклонились. Люди молились, некоторые плакали.

Матушка обратилась к нам: «Дарья из села Бараково с Мишунькой, идите сюда!»

Бабушка сразу заплакала, ибо никогда не была у матушки Зосимы. Мы подошли. Матушка стоит на крылечке келлии и так грозно говорит: «Дарья! Дарья! Что ж твой… Костя сделал! Беда! Тюрьма ему грозит!» Мы с бабушкой плачем, а она продолжает: «Ну, да жив жеребец, его татары откармливают на мясо в Мустафино. Придешь домой, скажи Константину, чтобы шел в Мустафино поздно вечером, и в седьмом доме со стороны Шарлыка, с краю села, как зайдет, но не с улицы, а со дворов, сзади, — пусть берет своего жеребца и уводит».

Мы обрадовались. Заводит нас матушка Зосима в келлию свою, там стол, на скамейке гроб стоит. Берет она перламутровый крест из Иерусалима и говорит мне: «Мишунька! Вот с этим крестом тебя будут постригать в монашество!» — и отдает мне этот крест. Подарила мне на память также очень красивый ящичек панорам для просмотра — около двухсот живописных картин по Святому Граду Иерусалиму…

Придя домой, бабушка подробно рассказала отцу про разговор с матушкой Зосимой. Взял отец уздечку и часов в одиннадцать вечера пошел в Мустафино. И как только подошел к седьмому двору, жеребец заржал, узнав хозяина. Отец отвязал его тайно и поскакал обратно. Но хоть в тюрьму отца и не посадили, с председательской должности сняли и в партию не приняли. Стал он работать простым механизатором на комбайне. А я с данным матушкой крестом из Иерусалима, по ее пророческим словам, впоследствии, в 1946 году, принял монашество с именем Михаил и свято храню этот крест всю жизнь, как Божие благословение».

Много есть и других примеров, когда матушка Зосима помогала людям в их скорбях и недоумениях: помогала избегнуть грядущих несчастий и бед, исцеляла неисцелимые недуги, вразумляла и наставляла на правильный путь, укрепляла в вере.

Николай Алексеевич Подковыров из города Соль-Илецка Оренбургской области рассказывал: «Моя бабушка, Ксения Филипповна, уроженка села Бараково Шарлыкского района Оренбургской области, приходилась родственницей старцу-подвижнику схиархимандриту Серафиму (Томину). Кто читал житие святой, знают, что матушка Зосима исцелила его в раннем детстве, предсказав ему будущее монашество. Так вот бабушка моя тоже знала матушку Зосиму и часто про нее рассказывала, ведь провидица помогла в устройстве и ее жизни.

Моя бабушка рано овдовела, ее муж погиб в самом начале Первой мировой войны. Похоронка пришла вскоре после рождения сына. Была Ксения Филипповна очень верующей и, хотя родственники уговаривали ее опять выйти замуж, решила уйти в монастырь. Чтобы укрепиться в выборе такого решения, она пошла за советом и благословением к матушке Зосиме. Но, выслушав ее, матушка сказала: «Оставайся в миру. Ты должна родить священника». Только после такого напутствия моя бабушка вышла во второй раз замуж — за моего деда Подковырова Дениса Филипповича. Вскоре они переехали в Оренбург, где и родился в 1927 году мой отец Алексей Денисович. Во время войны его, школьника, мобилизовали на Оренбургский сверлильный завод, где он проработал около 10 лет, был ударником труда. Но мысль о другом предназначении жила в его сознании все эти годы. И только после смерти Сталина решился поступить в Духовную семинарию. На заводе его отговаривали, предлагали повышение в должности и, соответственно, зарплаты, но он не отступил от своего решения. Закончив Саратовскую Духовную семинарию, стал священником, прослужив более 30 лет в храме Казанской иконы Божией Матери в Оренбурге. Похоронен митрофорный протоиерей Алексий на территории храма у алтарной стены напротив иконы Божией Матери. Так сбылись слова матушки Зосимы.

Бабушка Ксения рассказывала, как матушка Зосима лечила бесноватых. Был случай, когда одного мужчину привезли к ней связанного цепью — его силы не выдерживали никакие веревки. У лошадей пена шла изо рта, — не могли сдвинуть телегу, на которой его собирались везти к матушке. И только она своей молитвой помогла несчастному избавиться от власти диавола и обрести душевный покой».

Жительница села Шарлык Оренбургской области Валентина Николаевна Бобкова поделилась воспоминаниями ее мамы, Екатерины Ивановны Куликовой, проживавшей в селе Кармалка Шарлыкского района и умершей там же в 1999 году. «Мама рассказывала, что, когда ей было лет 10, она сильно заболела, ее сорок дней и ночей «трепала» лихорадка. Возили в больницу, обращались к знахаркам, но улучшения не было. Кто-то подсказал моей бабушке, чтобы маму свозили в деревню Сенцовку к матушке Зосиме. Запрягли лошадь, положили маму в тарантас (от слабости она уже не могла ни ходить, ни сидеть) и поехали. Матушка встретила их на крыльце келлии со словами: «Что же вы так долго не ехали, я давно вас поджидаю. Что же ты, Катя, так разболелась? Ну, идемте в дом, я вас полечу».

Маму на руках занесли в дом. Матушка стала читать молитвы над ее головой, дала попить святой воды. После этого маму стало трясти все реже и реже. Благословив их в дорогу, матушка сказала: «Сейчас она уснет, пусть спит столько, сколько проспит, не будите, все пройдет». Когда они отъехали от дома матушки Зосимы, мама спросила бабушку, откуда матушка узнала ее имя. Бабушка сама была удивлена: «Мы ей ничего не говорили». Дорогой мама уснула, ее занесли в дом, и она проспала более полутора суток. Проснувшись, попросила поесть. С этого и началось ее выздоровление, болезнь отступила.

Другой случай тоже произошел в нашем селе. У Софьи Ивановны Пашковой заболела дочь Евгения, ей было 2-3 годика. Она плакала дни и ночи. В больнице ничего не обнаружили. Добрые люди подсказали свозить девочку к матушке в Сенцовку. Как и в предыдущем случае, доехали до Сенцовки с большим трудом, лошадь упиралась, никак не хотела идти. Но, слава Богу, добрались. Когда матушка читала молитвы над девочкой, та стала потихоньку успокаиваться и замолчала. После лечения матушка напомнила тете Соне случай: «Помнишь, это было на Пасху, ты дала дочке красное яичко, а она не удержала его и уронила. А ты подняла яичко, обтерла об фартук и отругала ее, а потом снова дала ей в руки это яичко?» Тетя Соня вспомнила этот случай. А матушка наставила ее: «Вот какую силу имеет материнское слово! Никогда нельзя говорить плохие слова ни на детей, ни на других людей»».

Матушка Зосима говорила своим близким незадолго до своей кончины: «Когда родилась, тогда и умру. Вы смерти моей не увидите. Через три дня после похорон придут чекисты, могилку мою раскопают, в гробу будут что-то искать. Ничего не найдут. Меня перевернут лицом вниз, а вас всех арестуют, кроме одного человека. Вы не скорбите; коли будет так, значит, я у Бога достойная, а если нет — плачьте обо мне — погибла я».

Именно так все и вышло. Умерла старица в ночь 1 марта 1935 года в свой 115-й день рождения, так что смерти ее никто не видел. Похоронили ее на кладбище села Сенцовка. Кто-то заявил в ГПУ, что с матушкой в могилу положили много золота. После похорон чекисты раскопали могилу, открыли гроб, развили тело матушки (монахов по смерти облачают и свивают мантией). Ничего не нашли. Всех духовных чад ее вскоре арестовали, лишь один сумел чудом скрыться.

При жизни матушка Зосима советовала духовным чадам приходить к ней на могилку, когда им будет плохо. Многие годы шли больные и страждущие к могилке старицы и по ее молитвам получали исцеление. Кипарисовый крест, привезенный матушкой из Иерусалима, разобрали на щепочки, землю уносили с собой, так что постоянно приходилось ее подсыпать. Как при жизни, так и после смерти матушка Зосима молится ко Господу за всех страждущих, к ней обращающихся.

Сейчас на ее могиле стоит крест с надписью благодарения от святогорца схиархимандрита Серафима (Томина) за исцеление его во младенчестве и пред-сказание ему будущего монашества.

Святые мощи преподобной старицы были обретены 14 декабря 2003 года и сначала перевезены в Казанско-Богородский храм г. Мелеуза Уфимской епархии, а затем — в Иоанно-Предтеченский храм г. Кумертау.

11 июня 2006 года в праздник Святой Троицы в Марфо-Мариинском женском монастыре села Ира  Кумертауского района Уфимской епархии архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон совершил чин канонизации в лике местночтимых святых препо­добной Зосимы Эннатской. Ныне святые мощи преподобной Зосимы находятся в Покрово-Эннатском монастыре (ныне — мужском) рядом с селом Дедово Федоровского района Башкирии, откуда и начинался ее иноческий путь.

Насельники монастыря ездят со святыми мощами по разным городам России. Настоятель архимандрит Николай рассказывает: «…Когда мы снова приехали В Оренбург, произошло такое чудо. Пожилая мать и ее дочь пришли к мощам. У 28-летней дочери признали рак груди и должны были делать операцию. Кафедральный собор, куда мы привезли мощи, был открыт всю неделю день и ночь. Они оста­лись в храме на ночь перед операцией и молились, а мы уехали, так и не зная, что случилось потом.

Но когда через две недели мы вернулись, чтобы переехать  в другое крыло Оренбургской епархии, то остаовились опять в кафедральном соборе, чтобы мощи преподобной Зосимы переночевали в этом храме. И вот, эта пожилая женщина, обливаясь слезами, подошла ко мне. Проплакавшись, она рассказала, что когда ее дочь пришла на операцию, врачи ее вновь обследовали и не нашли опухоли. На другой день эта женщина принесла целую горсть золотых украшений и пожертвовала матушке Зосиме, положив их в раку».

В Орске произошел другой случай чудесной помощи матушки Зосимы. Архимандрит Николай вспоминает: «Подошел молодой мужчина лет двадцати пяти и сказал, что у него родился сын, но он не может самостоятельно дышать — легкие у малыша не раскрылись, врачи подключили аппарат искусственного дыхания. Я ему посоветовал: сейчас закрывается храм, давай попросим, чтобы ты остался здесь на ночь, помолиться. Утром, когда мы уже уезжали и стали выносить мощи, он подбежал ко мне и говорит: «Батюшка! По молитвам преподобной Зосимы ребенок задышал!»»

Святой преподобной старице Зосиме молятся об исцелении от онкологических заболеваний, при тяжелых духовных недугах, в сложных случаях, когда врачи не могут поставить диагноз, в поисках украденного, а еще для установления добрых отношений между свекровью и невесткой.

Новоявленные святые дерзновенно предстоят у Престола Божия и с любовью и состраданием возносят ко Господу свои молитвы за нас, грешных.

Преподобная старица Зосима, моли Бога о нас!

Подготовила Вера Первова

Православный женский журнал «Славянка» выпуск март-апрель 2020г.

Всегда надейтесь только на Бога, но никак на человека.Тогда всякое зло будет отпадать от вас, как отрубленная ветка.

Преподобный Варсонофий Оптинский.